«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников
Утром поднялись рано. Привели себя в порядок, приготовили крепчайший чай и разогрели пайковую еду на сухом спирте. Затем еще отдыхали, разговаривали и курили. С выходами на улицу сопровождающий всех предостерег, и потому бойцы ходили только по самым необходимым биологическим надобностям недалеко за сарайчик, стоящий во дворе, и то быстрыми шагами или бегом, прислушиваясь к тому, нет ли в небе жужжания «птички». А уже после полудня примерно старший группы объявил, что получен приказ по рации выдвигаться на позиции… Бронежилет, разгрузка, каска, рюкзак за плечи и гранатометы с собой, а также нужно взять оставшуюся воду, кто не сбросил ее еще в пути. Да, часть баллонов сбросили многие, а другие просто выкинули из рюкзаков одежду и часть пайков, и забили сколь смогли освободившееся место бутылками с водой. Читатель, может быть, скажет, что 15 километров пути это небольшое расстояние, но скажу так, что бойцам ночью пришлось идти нагруженными под завязку, а это кроме большущих рюкзаков, гранатометов и воды в руках, еще и бронежилет, разгрузка, набитая магазинами, да еще дополнительный боекомплект в маленьких рюкзаках. И все это по бездорожью, путаясь в кустарниках, шастая по оврагам и бегом перебегая открытую местность… Вы тут еще должны не потерять своих, когда идете, не отстать от группы, ведь это ночь. Вот и подумайте, как ваш мозг будет работать в такой ситуации, выбирая варианты, как вам лучше сэкономить силы, а еще каждый из вас все равно подозревает ту вещь, что по прибытию на место вы можете и не отдыхать, а в бой вступить. Все понимают, что не на прогулку вышли.
Примерно после часа дня группа вышла из Отрадовки в сторону позиций. Шли как обычно молча, продвигаясь по зарослям многочисленных кустарников и деревьев, разросшихся за время войны лесополос, часто превратившихся в маленькие лески. Уже через полтора километра дошли до первой попавшейся на пути группе точки, и после недолгих переговоров по рации сопровождающий оставил на этой позиции, представляющей собой неглубокие окопы, четырех бойцов, причем трое из них были из того самого расчета СПГ-9, в котором состоял сам Люс. В такой ситуации никто не спорил: если так надо, значит так надо. То есть Леня, Саня и Иван, с которыми вместе Люс готовился еще в учебном центре «Дружба», оставались здесь.
Группа продолжила движение, пополняя по пути точки, на которых требовались люди. Переходя овраги, спускаясь по ним вниз и поднимаясь по их крутым склонам, продвигаясь по «кабаньим» тропам среди деревьев и кустарников, наконец-то остатки группы из четырех человек, в том числе и Люс, дошли до самого передка, почти до линии соприкосновения с противником. Здесь уже группа рассосалась кто куда. Люс, оценив обстановку, решил найти старшего точки. Среди деревьев и кустарников в окопах находились бойцы, хождений по территории здесь не допускалось… Неглубокие окопы, чуть выше колена, а где-то чуть ниже пояса, с полтора метра глубиной, были накрыты черными пакетами, в которые обычно паковали двухсотых, но такие пакеты хорошо спасали от дождя, и потому ими накрывали крыши окопов и блиндажей. Высота крыши была разной, где-то по самый уровень земли, только чтобы нырнуть в окоп со ступеньки, с которой еще можно и отбивать атаки противника, а также стоять на посту, а где-то поднималась даже на полметра и с метр и более даже от уровня земли. В качестве перекрытий, кроме пакетов, часто служили еще и старые замызганные спальники, или изредка бревнышки, заложенные сверху бронежилетами, хорошо защищающими от осколков. Все это маскировалось ветками от деревьев. Подпорками для крыш служили те же деревья, специально сломанные для этого, или просто бывало, что и не сломанные, толстые и тонкие деревья приспосабливали в качестве подпорок крышам. Так было и здесь.
— Здравствуй, брат. А командир где у вас? — спросил Люс бойца, сидящего в окопе, что находился между двумя деревьями и был сверху перетянут черным пакетом.
— Прыгай сюда. Здесь лучше не ходить, прилеты.
Люс быстро прыгнул в окоп к бойцу.
— Только пришли сюда, и надо как-то определиться здесь… — поясняет Люс свою ситуацию.
— Командир там, — кивает боец в сторону тропинки, за которой виден блиндаж, накрытый грязными спальниками, пакетами и ветками. — Там он, со старшиной.
Люс кивает бойцу, мол, понятно, и выпрыгивает по ступеньке из окопа, направляясь бегом к командирскому блиндажу. Там объяснил ситуацию с прибытием своим на точку. Командир показал место Люсу, где он должен окопаться и начать наблюдение за полем. Местом этим был правый край разросшейся лесополосы, здесь шли нестройными рядками молодые деревца и кустарники… Вся эта природа, в преддверии предзимнего месяца, уже растеряла свою листву, и только голые сучья, как палки-выросты, торчали во множестве своем из земли, и хмурое ноябрьское небо обещало дождь… Здесь, на краю этой лесополосы, уже был кем-то начат окоп, и глубина той земляной ямы была не более полуметра, а в длину чуть достигала полтора метра и в ширину сантиметров примерно восемьдесят.
«Надо углублять окоп и рыть в этой слякоти…» — констатировал мозг Люса всю эту действительность. Именно констатировал как факт, не преобразовывая все это в мыслеформы или в мыслеслова.
Насчет слякоти, читатель, отвлекусь и немного объясню про все это… Так вот, ноябрь и декабрь на Донбассе это совершенно не то же самое, что предзимние месяцы в средней полосе России или где-нибудь на севере нашей страны. Это несколько другая история про природу… Погоду часто с ноября уже и всю зиму в тех местах можно выразить было бы в виде дождя или ветра с дождем и снегом, а также слякоти, которая временами подмерзает и снова, снова превращается в вязкую жижу. Унылая пора ноября в лесополосах отдает сыростью и грязью, а часто моросящий дождь и серое небо навевают на слабый ум неимоверную тоску. И этой тоске, и этой сырости нельзя поддаваться, необходимо принять ее как данность, как то, что является неотъемлемой частью твоих здесь дней, и надо жить, жить во всем этом со своим делом, ради которого ты сюда пришел, жить ради своих родных, чтобы они могли тобой гордиться, и жить
